Из изложенного очевидны два обстоятельства. Во-первых, то, что на проявлениях психопатологической симптоматики очагового поражения мозга отражается, по-видимому, индивидуальный профиль асимметрии. Различие двух картин психических нарушений (соответственно поражению правого и левого полушарий) было строгим у больных с правым и менее четким — у больных со смешанным профилем асимметрии, причем у некоторых из них отмеченное различие отсутствовало. Каждый психопатологический феномен у больных со смешанным профилем асимметрии отличался от своего аналога у правшей; у этих же больных могли обнаружиться исключительные, у правшей невозможные феномены.

Больные со смешанным профилем асимметрии в психопатологической симптоматике очаговых поражений мозга отличаются от правшей тем больше, чем больше у них обнаруживается левых асимметрий. Так, у больных, у которых возникали зеркальные формы деятельности, обратная последовательность устной и письменной речи, феномен предвосхищения, наиболее частыми были левые асимметрии зрения, слуха, рук. Были варианты сочетания правой асимметрии рук с левой асимметрией слуха и наоборот. Такие сочетания, если пытаться понять их на привычном пока языке, могут косвенно говорить о расхождении доминантности левого полушария в обеспечении функций психомоторных процессов: оно остается доминантным в отношении только двигательного поведения или только речи и основанных на ней психических процессов.

К суждениям о возможном отражении индивидуального профиля асимметрии на клинических проявлениях очаговых поражений мозга необходима существенная оговорка: профиль асимметрии определялся в момент проявления болезни, а профиль асимметрии больного до начала заболевания оставался неизвестным. Был ли он таким же или стал таким в результате болезни?

Анализ психопатологической симптоматики с привлечением данных об индивидуальном профиле асимметрии побуждает к постановке новых вопросов. Они могут быть частными, но приобретают и принципиальное значение. Так, вопрос о том, почему феномен предвосхищения невозможен, если у больного правый профиль асимметрии, превращается в более общий вопрос о «разрешениях» и «запретах» на проявления психической деятельности. Судя по клиническим данным, эти разрешения и запреты должны быть несходны у лиц с правым и неправым профилями асимметрии, они должны скорее определяться индивидуальными особенностями функциональной асимметрии мозга. Дополнительно к пространственному различию полушарий в функционально-активном состоянии мозга (когда только и возможно формирование психики) должно, видимо, проявляться другое, не менее фундаментальное различие парно работающих гемисфер мозга, в рамках которого и может варьировать асимметрия их функции.

Во-вторых, то, что предпринятое сопоставление привело к мысли о правомерности привлечения понятий пространство и время к анализу психопатологической симптоматики. Два ряда психических нарушений правшей, возникающих при поражении правого и левого полушарий мозга, могут иллюстрировать два типа пространственно-временной дезорганизации целостной психики. Зеркальные феномены и предвосхищение у больных с неправым профилем асимметрии могут иллюстрировать противоположную (по сравнению с правшами) организацию их психомоторной деятельности и восприятия в пространстве и времени.

Пространственно-временную дезорганизацию психики правши легче и убедительнее можно показать на примере поражения правого полушария мозга. Именно здесь выступают как бы прямые поводы к такому разбору психопатологической симптоматики: левосторонняя пространственная агнозия, многообразные ощущения, измененного течения времени и сопутствующие им характерные нарушения поведения больного. Они, вероятно, не могут быть поняты, если психику человека (нормальную и измененную) рассматривать вне пространства и времени или же думать, что человек живет и психически функционирует только в одном реальном пространстве и времени.

Например, нельзя, на наш взгляд, объяснить игнорирование больным левого пространства без допущения опосредования это го феномена индивидуальным пространством больного. В экстраполяции на здорового человека ситуация может выглядеть так: психическая деятельность по чувственному отражению всего, что есть в независимом от субъекта внешнем мире, осуществляется как бы через его индивидуальное пространство. Восприятие оказывается тем более полным и адекватным, чем более оптимальны соотношение и согласование индивидуального пространства субъекта с реальным пространством.

Феномены измененного течения времени могут, наверное, возникнуть лишь в случае, если для каждого субъекта, кроме реального, существует индивидуальное время. Им, вероятно, опосредуется восприятие субъектом внешнего мира, реального времени. Восприятие времени может быть точным, адекватным тогда, когда совпадают индивидуальное время субъекта и реальное время.

Описанные ощущения иного хода времени иллюстрируют собой несовпадение, расхождение этих двух времен. В них измененным воспринимается течение времени внешнего мира. Различный характер измененности определяется индивидуальным временем, тем, как оно расходится со временем внешнего мира. В ощущении «ускоренного течения времени» более быстро текущим воспринимается время внешнего мира, оно течет более быстро относительно индивидуального времени больного, последнее будто замедлено относительно времени внешнего мира. В ощущении «замедленного хода времени» проявляются обратные соотношения реального и индивидуального времени. В ощущении «остановки времени» реальное время перестает отражаться в сознании больного потому, что исчезает время больного как фактор, опосредующий восприятие времени внешнего мира.

Важно подчеркнуть, что об ином течении времени больной говорит врачу только на основании несовпадения сейчас переживаемого им ощущения с тем, как переживалось течение времени во всех его прошлых восприятиях. Следовательно, должен быть накоплен определенный опыт восприятия мира вообще, в частности восприятия времени. Этим, по-видимому, объясняется возникновение феномена измененного течения времени начиная с определенного возраста. У детей эти феномены редки, они реже, чем у взрослых правшей и у левшей. Эти феномены проявляются лишь у некоторых левшей, могут быть при поражении и левого полушария (в отличие от правшей). Но чтобы проверить это предположение, необходим значительно больший, чем накопленный нами, клинический материал.

В обоих использованных примерах (при левостороннем пространственном игнорировании и разнообразных ощущениях измененного течения времени) грубо нарушается все психическое состояние больных. Во-первых, неадекватным становится восприятие мира и самого себя; соответственно ощущению иного хода времени, например, окружающие люди кажутся больному или замедленными в движениях, высказываниях, или. напротив, быстрыми, суетливыми; либо мир в сознании больного представляется неподвижным, мертвенным; внешний мир перестает иногда восприниматься, и в своем сознании больные либо повторно переживают эпизоды прошлой жизни («вспышка пережитого»), либо представляют себя в ином, нереальном, фантастическом мире (онейроидное состояние), лишенном пространственно-временных опор. Во-вторых, становятся невозможными активная, целенаправленная психомоторная деятельность, адекватное поведение, общение с окружающими — все то, что осуществляется субъектом во внешних по отношению к нему и от него независящих пространстве и времени. Косвенно это говорит, по-видимому, о том, что пространство и время внешнего мира должны точно отражаться в сознании человека, чтобы реализующаяся в них деятельность была эффективной, адекватной, целенаправленной.

Значительно труднее разобрать пространственно-временную дезорганизацию психики правши на примере левополушарной психопатологической симптоматики. Здесь нет изложенных выше нарушений восприятия пространства и времени. Больные могут оставаться активными в психомоторной деятельности, но она может быть резко измененной. Так, на поведение, высказывания и вообще на все психическое состояние больного в сумеречном состоянии сознания или в психомоторном припадке после выхода из приступа наступает полная амнезия, если больной — правша. Может не быть амнезии, если больной имеет неправый профиль асимметрии.

Строгое различие двух картин психических нарушений у правшей и отмеченные отличия психопатологической симптоматики некоторых из левшей заставляют думать, что у них различным образом осуществляются парная работа полушарий и распределение функций между ними. Эти различия могут определяться вторым неравенством, дополнительным к пространственному неравенству полушарий мозга; оно должно быть, по-видимому, более подвижным и индивидуальным, чем пространственное различие полушарий мозга. Таким вторым возможным различием предполагается несходство полушарий мозга во времени функционирования при парной работе.

Время как фактор, опосредующий асимметрию функций полушарий мозга

В парной работе полушария мозга функционируют асимметрично во времени: правое — в настоящем времени с опорой на прошлое, левое — в настоящем с обращенностью в будущее время. Это предположение было сформулировано [Доброхотова Т. А., Брагина Н. Н., 1975] с учетом только различий психических нарушений правшей с поражением одного из полушарий мозга. К дальнейшему обоснованию и развитию этой гипотезы должны быть привлечены новые клинические данные: выявленные корреляции между индивидуальным профилем асимметрии больного и клиническими проявлениями очагового поражения мозга; отличия левшей от правшей по психическим нарушениям, в частности возникновение у левшей невозможных у правшей психических феноменов.

В становлении функциональной асимметрии мозга в эволюции, может быть, более значимым оказалось время (временное различие полушарий), чем пространство (пространственное различие полушарий). Ведь правизна и левизна половин мозга есть и в неживом мозге. Правизна и левизна функций половин мозга обусловлены структурно и опосредуются, по всей вероятности, временем.

Мысль о большой значимости времени высказывалась на основе изучения других явлений, чаще физических. Об особом значении времени для живых организмов говорил В. И. Вернадский (1975): «В основе явлений симметрии в живом веществе время выступает в такой форме и значении. в каких это не имеет места в косных телах и явлениях... живое вещество — это единственный пока случай, где именно пространство — время, а не пространство, наблюдается в окружающей натуралиста природе... смерть есть разрушение пространства — времени тела организмов».

Различие полушарий мозга по времени их функционирования в парной их работе, по всей вероятности, более фундаментально, чем их пространственное различие. Временное различие отличается от пространственного: оно наглядно непредставимо; вступает в силу лишь тогда, когда мозг функционально активен; должно быть индивидуальным для мозга каждого человека и, в частности, существенно несходно может проявляться у правшей и у тех левшей, которые при очаговой патологии мозга обнаруживают особые феномены; это различие полушарий мозга оказывается, по всей вероятности, подвижным, изменчивым, способствуя собой формированию наиболее адекватного конкретным условиям деятельности психического состояния человека и т. д.

Одна более или менее общая «схема» функционирования полушарий во времени присуща, видимо, большинству людей — правшам. В мозге как бы строго распределены прошлое и будущее между правым и левым полушарием. Здесь временное различие полушарий означает их противоположность друг другу в том смысле, что с опорой на прошлое работает только правое, с обращенностью в будущее — только левое полушарие. Это обстоятельство определяет, по-видимому, пределы и ограничения психики правшей благодаря тому, что отмеченная для полушарий мозга временная противоположность, вероятно, продолжается и в обеспеченных ими психических процессах. Этот переход в суждениях о временном различии полушарий мозга (материальное) к временному различию зависимых от полушарий психических процессов (идеальное) представляется наиболее трудным. Трудности остаются непреодоленными, по-видимому, из-за того, что психические процессы, зависимые от правого и левого полушарий мозга, выглядят реализующимися во времени несходно, даже противоположно, Психосенсорные процессы, чувственное познание реализуются в настоящем времени, вне будущего времени; они зависимы от функционирования правого полушария.

Это обстоятельство, по всей вероятности, определяет невозможность возникновения у правши феномена предвосхищения; правша никогда с помощью органов чувств неспособен воспринять событие, еще не состоявшееся, еще не реализующееся в настоящем времени. Логично думать, что в момент обнаружения феномена предвосхищения парная работа полушарий мозга левши во времени осуществляется иначе, чем у правши. Остается без ответа вопрос о том, как иначе во времени функционируют полушария. Может быть, каждое из полушарий мозга работает во всех трех временах — настоящем, прошлом, будущем?

Основываясь на данных клинических исследований и изучения индивидуального профиля асимметрии здоровых лиц, можно думать, что полушария мозга правши могут работать во времени более сходно или более противоположно. Но в обоих случаях правое полушарие работает в настоящем — прошлом, левое — в настоящем — будущем временах. Степень же сходства и противоположности определяется, вероятно, тем, насколько актуально настоящее время субъекта и насколько выражены характеризуемые ниже асимметрии прошлого и будущего времен, правого и левого пространств. Временное различие функционирующих полушарий может дойти до степени их противоположности друг другу у субъекта, занятого сложной деятельностью в трудных условиях ее выполнения. У того же субъекта полушария мозга могут работать во времени более сходно друг с другом, если ситуация не требует от него мобилизации нервно-психических возможностей.

В чем уникальна асимметрия мозга человека по сравнению с асимметрией мозга животных? В пространственно-временной организации живого мозга в эволюции должны были, по-видимому, приобрестись признаки, отсутствующие или лишь намечающиеся у животных. В частности, противоположность друг другу функционирующих полушарий мозга по времени достижима только в мозге человека: хотя оба работают в настоящем времени, но правое связано только с прошлым, левое — только с будущим временем. Нарушение симметрии функций обеспечения целостной нервно-психической деятельности столь значительно, что одни функции выполняются только левым (формирование речи и основанных на ней процессов мышления, абстрактное познание, планирование поведения), другие — только правым полушарием (чувственное познание).

Приобретение человеком речи и основанных на ней психических процессов основано, по всей вероятности, на возможности расхождения функций полушарий мозга во времени и дифференцировки времен — настоящего, прошлого и будущего, соотнесенных с функциями памяти и прогнозирования. С появлением речи познание перестает быть ограниченным рамками реального пространства и времени, досягаемыми органами чувств. Человек становится способным познать то, чего не видел, не слышал, не осязал; становится способным приобщаться к общечеловеческому опыту, знаниям, накопленным предыдущими поколениями и современниками. Посредством речи приобретаются способности к абстрактному мышлению, обеспечивающему неограниченное познание окружающего мира. Благодаря этому человек становится социальным субъектом. В этом обеспечении у большинства людей главными оказываются функции одного левого полушария мозга. Такая доминантность обусловлена, по-видимому, тем, что левое полушарие в парной (с правым полушарием) работе функционирует в настоящем времени с обращенностью в будущее время. Этому сопутствует соответствующая организация во времени зависимых от левого полушария психомоторных процессов. Мысль (как психический акт, основанный на речи), движение, действие и вообще вся сложная психомоторная деятельность в настоящем времени могут лишь начаться, завершиться же могут только в будущем времени.

Сказанному о левом полушарии противостоит предположение о временной организации работы правого полушария и зависимых от него психических процессов. Правое полушарие с парной (с левым полушарием) работе функционирует в настоящем времени с опорой на прошлое. Этому сопутствует иная по сравнению с психомоторными процессами организация формирования психосенсорных процессов во времени. Так, главный элемент восприятия — чувственный образ реализуется весь в настоящем времени, становится как бы законченным событием психической жизни. В нем одномоментно запечатлевается то, что есть в досягаемом зрением, слухом и т. д. реальном пространстве в настоящее время. Образы составляют в последующем содержание прошлого времени данного субъекта.

Больные в приведенных выше клинических наблюдениях отличались возможностью возникновения у них феноменов, не возникающих у правшей. На основании анализа их профилей асимметрии, в частности того, что у этих больных могут сочетаться правая асимметрия рук с левой асимметрией слуха в восприятии слов (или наоборот), можно думать о расхождении доминантности левого полушария в функциях обеспечения речи, основанных на ней психических процессов и движений, действий, целенаправленного двигательного поведения. У таких больных левое полушарие остается доминантным в отношении только речевых или только двигательных функций. Такое расхождение не может, наверное, не отражать собой иное, чем у правшей, функционирование полушарий мозга во времени. Трудно, однако, предположить, как иначе во времени осуществляется парная работа полушарий. Но правомерно думать, что иной временной организации парной работы полушарий мозга левшей сопутствует и другой, чем у правшей, способ становления психических процессов во времени и пространстве. Об этом можно думать, имея в виду больных, обнаруживающих при очаговой патологии мозга особые, у правшей невозможные феномены.

Сравнительный анализ психопатологической симптоматики подвел авторов к допущению того, что становление целостной нервно-психической деятельности человека при нормальном функционировании мозга происходит не только в реальных пространстве и времени, но и в его пространстве и времени, которые обозначены нами как индивидуальные.

Использовав принцип относительности Эйнштейна для исследования религиозных явлений, В. Г. Богораз (1923) заключил: «В сущности каждый человек, каждый живой индивид имеет свое собственное время. Люди с сангвистическим темпераментом имеют одно время, с флегматическим — другое, с меланхолическим — третье. Различия не очень значительны, но все-таки полного совпадения не существует».

Различия индивидуальных времени и пространства, вероятно, коррелируют с профилем асимметрии каждого человека. Индивидуальное пространство левши в момент неосознаваемого им зеркального письма, по всей вероятности, иное, чем индивидуальное пространство правши, неспособного к столь быстрому зеркальному письму. Время того левши, который сейчас обнаруживает феномен предвосхищения, отличается от индивидуального времени правши, который ни при каких обстоятельствах не может испытать подобное ощущение.

Здесь возникают самые трудные вопросы в наших суждениях: о пространстве и времени, в которых функционирует целостный мозг, и о пространстве и времени, в которых реализуются психические процессы, зависимые от функции правого и левого полушарий мозга. Первый вопрос обсуждается в литературе в общем плане.

В частности, подчеркивалась роль пространственно-временной организации в возникновении жизни: «На фоне этой фундаментальной закономерности движения материи пространство и время явились особенно фундаментальными постоянными факторами, которые уже с момента зарождения жизни воздействовали на все живое. Живое неизбежно должно было «вписаться» во всеобщий закон, и только благодаря приспособленности к пространственно-временным воздействиям жизнь могла сохраниться на нашей планете» [Анохин П. К., 1970]. Но, согласно клиническим впечатлениям, пространство и время выступают как факторы со значительно большей ролью; они предполагаются включенными в организацию парной работы полушарий мозга и становления зависимых от них психических процессов. В 1973 г. П. К. Анохин писал: «мозг стал органом, который в каждый данный момент своей деятельности сочетает в себе прошлое, настоящее, будущее». Но и здесь предполагается, что мозг «сочетает» времена различным образом в правой и левой своих половинах.

Речь идет о более сложном явлении: не только дифференцируется время как настоящее, прошлое, будущее, но и соотношения прошлого с правым пространством, будущего — с левым и т. д.

Второй вопрос по существу еще не обсуждался. Для ответа на него требуется изучение сложнейших проблем специалистами разного научного профиля. Попытаемся сформулировать их.

Первая проблема возникает в связи с допущением, что человек функционирует психически в реальном и индивидуальном пространствах и временах и что индивидуальные пространство и время соответствуют пространственно-временной организации парной работы полушарий мозга. В таких суждениях допускаются разные формы пространства и времени. Например, пространство и время, в которых функционирует мозг человека как материальное тело, и пространство и время, в которых реализуются психические процессы, выражающие функции мозга. Допущение того, что есть пространство и время — формы становления психической деятельности человека, — одно из звеньев предлагаемой нами гипотезы. От пространства и времени, в которых существует и функционирует мозг человека, они отличаются, видимо, в той же степени, в какой материальное отлично от идеального (психического). Лишь для краткости и с пониманием всей условности подобного обозначения первые пространство и время называются в книге как реальные, объективные, а вторые — как индивидуальные.

Противоречат ли эти предположения существующим сейчас представлениям о пространстве и времени вообще? По всей вероятности, не противоречат. Как пишет В. А. Канке (1984), сейчас на первый план выдвинулась «проблема выявления качественной разнородности времени и что необходимо отказаться от представления: время есть однообразная, ко всему безразличная сущность». Автор утверждает: «Если развивается материя, то с той же неизбежностью должны развиваться и ее атрибуты, в частности, время».

Вторая проблема возникает из предположения о том, что включенные в организацию процессов чувственного познания индивидуальные пространство и время субъекта оптимально согласовываются с пространством и временем внешнего мира, обеспечивая адекватное и полное восприятие событий внешнего мира лишь в случае интактности правого полушария мозга. Это часть проблемы эволюции пространства и времени.

«Реализация закономерностей пространственно-временной организации материн является одной из причин эволюции ее структурных уровней. Так или иначе понятие пространственно-временной организации является важным методологическим инструментом, требующим проверки своих гносеологических возможностей всем ходом развития общественного и естественно научного знания» [Абасов Л. С, 1985]. В статье «Эволюционирует ли время, пространство и причинность» В. Н. Дубровский, Ю. Б. Молчанов (1986) критически рассматривают книгу Джулиуса Томаса Фрейзера «Генезис и эволюция времени». По представлению авторов, все исследования Фрейзера «подчинены единой трактовке проблемы времени, одной идее, а именно: рассмотрению времени как эволюционирующей сущности, изменяющей свои свойства в зависимости от уровня организации и форм движения материи». Каждый интегративный структурный уровень материи обнаруживает свою темпоральность, а иерархии уровней организации материи соответствует, по Фрейзеру, иерархия связанных с ними темпоральностей. В качестве пятого «стабильного структурного уровня материи» выделяется «человек — ноотемпоральность».

Вторая проблема требует ответов на конкретные вопросы. В каких соотношениях между собой находятся пространство и время, в которых реализуется парная работа полушарий и вообще функционирование целого мозга, и пространство и время, и которых осуществляются зависимые от мозга психические процессы? Более или менее очевидно, что они как бы соответствуют друг другу. Но каким образом?

Третья проблема, являясь по существу продолжением второй, — проблема индивидуальных пространства и времени, в которых формируются психические процессы. Речь идет о пространственно-временной организации психики человека как идеального.

Как полагают В. И. Жог, В. А. Канке (1981), «пространствеино-временные характеристики занимают важное место не только в мире физических, но и в мире химических, геологических, биологических и социальных явлений». Из клинических исследований возникает постановка проблемы пространственно-временной организации психических явлений, зависимых от мозга.

Нерешенность проблем и даже частных вопросов заставляет ограничить наши взгляды уровнем гипотезы, согласно которой:

• функциональная асимметрия мозга человека есть выражение пространственно-временной организации целого мозга;
• эта пространственно-временная организация предельно совершенна и связана, с особой дифференцированностью материи мозга;
• зависимость сознания от мозга или формирование сознания в ходе функционирования мозга стали возможными, по-видимому, благодаря эволюции пространства и времени, ставших в конечном итоге формами становления психических процессов